tempora noctis eunt: excute poste seram
Я заметила, что ещё ни разу не писала здесь про филологию. Исправим.
Это даже не совсем про филологию — это так, сочувствующее.
В общем, в прошлую среду на лингвистике мне рассказали про языки глухих и слепых. Мы поговорили про их различия, достоинства и недостатки и пр. А под конец Маша рассказала мне про обучение слепоглухонемых.Меня торкнуло
У меня есть брат, и я могу наблюдать, как происходит развитие детей: как они начинают различать время, людей, голоса, интонации. Это на самом деле очень интересно. Но я представила ребенка, который родился не видя и не слыша. Что есть в его мире? Только пустота. Соответственно, даже если ребёнок способный или даже талантливый он просто не может развиваться, потому что путь к его сознанию закрыт.
Один из самых известных примеров "вытаскиваня" таких детей — Энн Салливан, которая учила Хелен Келлер.
У Гибсона есть пьеса "Сотворившая чудо" и есть "История моей жизни", написанная Хелен Келлер. Первое я прочла, второе пока только начала.
Пьеса явно написана для театральной постановки и гораздо в меньшей степени — для чтения. именно поэтому я собралась в Ленсовета в феврале
Исторя начинается с того, что Хелен выздоравливает после "воспаления мозга" и теряет зрение и слух, а заканчивается тем, что она понимает.
Собственно, что понимает. Основная сложность в обучении таких детей — научить их соотносить предметы со словами, научить понимать, что слова имеют абстрактное значение. С Хелен в этом плане было немного лучше — она потеряла слух и зрение в 18 месяцев и какая-то общая картина мира в её сознании была. А у Энн было небольшое преимущество: она знала, что значит быть слепой, хотя на момент обучения Хелен её зрение было частично восстановлено. Если верить пьесе, Салливан "писала" на руках Келлер слова языком слепых и ждала, когда она научится связывать слова со значениями. Время шло, а Хелен не понимала.
Из "зрячей" жизни Хелен помнила слово "вода", которое произносила как "ва-ва". И вот она наливает воду в кувшин из насоса, вода проливается ей на руку, она произносит заветное "ва-ва", хватает руку Салливан и пишет на ней "вода" шрифтом слепых. Поняла
До того, как я услышала/прочла это, у меня не было сомнений в том, чем я хочу заниматься в будущем: филфак, русский язык и литература/общее языкознание, фольклор.
Но это действительно заставило меня задуматься о факультете коррекционной педагогики в Герцена. Со своей филологией я, конечно, буду приносить кое-какую пользу человечеству (ну, преподавать-то я в итоге буду), но как же это интересно — открывать для людей мир, учить практически необучаемых. Это звучит как возвышенный бред шестнадцатилетней, чем и является, но я понимаю, что в реальности в этом нет ничего возвышенного (как и в любой профессии, какой бы её не представляли, видимо).
Меня не останавливает даже то, что туда надо сдавать биологию и профильную математику.
Так что буду думать.
Это даже не совсем про филологию — это так, сочувствующее.
В общем, в прошлую среду на лингвистике мне рассказали про языки глухих и слепых. Мы поговорили про их различия, достоинства и недостатки и пр. А под конец Маша рассказала мне про обучение слепоглухонемых.
У меня есть брат, и я могу наблюдать, как происходит развитие детей: как они начинают различать время, людей, голоса, интонации. Это на самом деле очень интересно. Но я представила ребенка, который родился не видя и не слыша. Что есть в его мире? Только пустота. Соответственно, даже если ребёнок способный или даже талантливый он просто не может развиваться, потому что путь к его сознанию закрыт.
Один из самых известных примеров "вытаскиваня" таких детей — Энн Салливан, которая учила Хелен Келлер.
У Гибсона есть пьеса "Сотворившая чудо" и есть "История моей жизни", написанная Хелен Келлер. Первое я прочла, второе пока только начала.
Пьеса явно написана для театральной постановки и гораздо в меньшей степени — для чтения. именно поэтому я собралась в Ленсовета в феврале
Исторя начинается с того, что Хелен выздоравливает после "воспаления мозга" и теряет зрение и слух, а заканчивается тем, что она понимает.
Собственно, что понимает. Основная сложность в обучении таких детей — научить их соотносить предметы со словами, научить понимать, что слова имеют абстрактное значение. С Хелен в этом плане было немного лучше — она потеряла слух и зрение в 18 месяцев и какая-то общая картина мира в её сознании была. А у Энн было небольшое преимущество: она знала, что значит быть слепой, хотя на момент обучения Хелен её зрение было частично восстановлено. Если верить пьесе, Салливан "писала" на руках Келлер слова языком слепых и ждала, когда она научится связывать слова со значениями. Время шло, а Хелен не понимала.
Из "зрячей" жизни Хелен помнила слово "вода", которое произносила как "ва-ва". И вот она наливает воду в кувшин из насоса, вода проливается ей на руку, она произносит заветное "ва-ва", хватает руку Салливан и пишет на ней "вода" шрифтом слепых. Поняла
До того, как я услышала/прочла это, у меня не было сомнений в том, чем я хочу заниматься в будущем: филфак, русский язык и литература/общее языкознание, фольклор.
Но это действительно заставило меня задуматься о факультете коррекционной педагогики в Герцена. Со своей филологией я, конечно, буду приносить кое-какую пользу человечеству (ну, преподавать-то я в итоге буду), но как же это интересно — открывать для людей мир, учить практически необучаемых. Это звучит как возвышенный бред шестнадцатилетней
Меня не останавливает даже то, что туда надо сдавать биологию и профильную математику.
Так что буду думать.