tempora noctis eunt: excute poste seram
Была сложная, больше обычного нагруженная, но крутая неделя, а сегодня в качестве вишенки на торте меня очень расстроила ДД, поэтому пусть здесь будет всё это:
Этот текст, который две недели висел у меня в заметкахЭто не истерика, не лебединая песнь, а желание напомнить себе самой, наверное, что это действительно было. Я это не выдумала. И более того, как бы больно не было сейчас, я бы ни за что не хотела, чтобы этого не было вовсе.
Она почти со всем никому не раскрывается, я тоже не большой фанат делиться личным. Но между нами была если не близость, то ниточки взаимопонимания.
Мы ходили вместе в кабинет и делали там латынь и греческий. Много смеялись.
Читали фанфики и обсуждали их друг с другом (внезапно я поняла, откуда растут ноги у шуток про геев, обращенных в мою сторону: уже в июле я спросила, читает ли она фемслэш, с тех пор мне нет покоя).
Сидели всегда вместе и всегда близко, почти касаясь друг друга, заглядывая друг к другу в словарь, в текст, в конспект, передавая одного на двоих Вейсмана.
Ходили вчетвером есть и мы с ДД часто брали еду, типа картошки или сидра, на двоих. В этом году она не ест с нами совсем и меня это очень печалит, потому что совместные обеды с расслабленным смолл-толком, неважно где и о чем, были нашим anchor of connection, дающим спокойствие и бесконечную надежность всего сущего. Но рано или поздно мы научимся создавать это втроём.
Ходили вместе на лекции приезжих ученых, когда нас звал ВВ.
Начинали говорить хором одно и то же, смеялись и давали друг другу пять.
Она делала меня смелее. А я, мне кажется, делала её увереннее, потому что мне хоть и не часто, но нужна была ее помощь и я искренне многим в ней восхищалась, а она восхищалась чем-то во мне.
Обменивались взглядами и улыбками на парах.
Переписывались по вечерам, обсуждая фанфики и Марвел (я же посмотрела всю MCU ради нее, но ничуть не жалею, потому что фандом оказался "мой").
Мы слушали аудиозаписи друг друга вк и обменивались плейлистами
Весна, мои гормоны сходят с ума от одного ее вида, но я не даю этого понять никак и никому (только потом рассказываю С и Н, на раскопе - А), страшно хочу ее поцеловать, но понимаю, что нельзя-нельзя-нельзя, и просто смотрю (и стараюсь не пялиться). Я знаю, что ничего никогда не будет, но мне хорошо и так.
Мы гуляем вместе в окнах.
Пытаемся пойти на физкультуру и английский.
Обе получаем допсу по зарубежке у Алташиной, я готовлюсь два месяца, она - два дня, но сдаем одинаково, потому что кому-то подфартило) Всю неделю перед днём икс страшно боимся и поддерживаем друг друга.
Она называет меня Surhomme, когда я в очередной раз делаю слишком много.
Мы хотели пинать ВВ (изначально это была его идея), чтобы он устроил нам семинар по переводам Свазорий и Контроверсий Сенеки Старшего. Ужасно горим этим.
Хотим читать Горация вдвоём, но, к счастью или нет, не успеваем.
Обсуждали по ночам латинскую стилистику
Обнимались на прощание, иногда при встрече, а иногда шутливо/сочувственно, если это позволял диалог
Максимально мягко и тактично разговаривали, стебались - но по-доброму.
Мы ценили сильные стороны друг друга и оберегали слабые.
Мы не были абсолютно комплементарны, у нас часто повисала тишина и разговор не клеился, была неловкость и коммуникативные фейлы, но было тепло.
Я не спрашиваю, где оно сейчас и как это случилось, потому что эти вопросы сводили меня с ума больше месяца, я просто хочу а) помнить; б) знать, что раскрываться и быть vulnerable (привет, Брене Браун) того стоит. Потому что оно того бесспорно стоило.
Эта мысль, которую я подумала неделю назад, и после неё мне сильно-сильно полегчалоДа, конечно, у нас были не очень близкие отношения — так, хорошие знакомые. Но я очень-очень много к ней испытывала. Мне совсем не часто бывает так легко с людьми. И терять это тяжело. Поэтому абсолютно оправданно чувствовать боль, быть brokenhearted, плакать под песни Мельницы, которые она пела на раскопе, и быть hurt каждый раз, когда она косо на меня смотрит или говорит что-то резкое/неодобрительное. Не надо от этого прятаться и пытаться сделать так, чтоб больно не было. It takes time.
Почему-то раньше я этого не понимала. А это как-то ужасно crucial. Стало действительно проще со всем этим сталкиваться.
Стихотворение ХаусменаПотому что я только что прочитала "Изобретение любви" Тома Стоппарда. Читать я кинулась скорее потому, что не часто встретишь художественную литературу о филологах-классиках, да ещё о таких так Хаусмен (см. "О приложении разума к текстологии", например), но любовная линия меня, конечно, торкнула. У меня все не так intense, слава богам-олимпийцам. Стихотворение из Additional poems
VII
He would not stay for me; and who can wonder?
He would not stay for me to stand and gaze.
I shook his hand and tore my heart in sunder
And went with half my life about my ways.
И стихотворение ГорацияПо той же причине
Carm. IV, 7
Diffugere nives, redeunt iam gramina campis
arboribusque comae;
mutat terra vices et decrescentia ripas
flumina praetereunt;
Gratia cum Nymphis geminisque sororibus audet
ducere nuda choros:
inmortalia ne speres, monet annus et almum
quae rapit hora diem.
frigora mitescunt Zephyris, ver proterit aestas
interitura, simul
pomifer autumnus fruges effuderit, et mox
bruma recurrit iners.
damna tamen celeres reparant caelestia lunae:
nos ubi decidimus
quo pius Aeneas, quo dives Tullus et Ancus,
pulvis et umbra sumus.
quis scit an adiciant hodiernae crastina summae
tempora di superi?
cuncta manus avidas fugient heredis amico
quae dederis animo.
cum semel occideris et de te, splendida, Minos
fecerit arbitria,
non, Torquate, genus, non te facundia, non te
restituet pietas;
infernis neque enim tenebris Diana pudicum
liberat Hippolytum
nec Lethaea valet Theseus abrumpere caro
vincula Pirithoo.
перевод Тарковского Снег покидает поля, зеленеют кудрявые травы,
В буйном цвету дерева,
Облик меняет земля; что ни день, то спокойнее
Шумные воды бегут.
5 Грация стала смелей, повела в хороводе — на
Нимф и сестер-близнецов.
Что нам бессмертия ждать? Похищает летучее время
Наши блаженные дни.
Стужу развеял Зефир, но и лето весну молодую
10 Губит и гибнет само,
Не принимая даров, что приносит нам осень. И снова
Зимние бури придут.
В круговороте времен возмещается месяцем месяц,
Мы же, в загробную мглу
15 Канув, как пращур Эней, или Тулл, или Анк, превратимся
В пыль и бесплотную тень.
Кто поклянется тебе, о Торкват, что не будет последним
Завтрашний день для тебя!
Всё, что при жизни скопил, да минует наследников жадных,
20 Рук не минуя твоих.
Если ты завтра умрешь и Минос на суде преисподнем
Свой приговор изречет,
Ни красноречье твое, ни твоя родовитость, ни кротость
К жизни тебя не вернут.
25 Даже Диана сама не могла своего Ипполита
Девственный прах оживить,
Даже Тезей не разбил на застывших руках Пиритоя
Леты холодных цепей.
Этот текст, который две недели висел у меня в заметкахЭто не истерика, не лебединая песнь, а желание напомнить себе самой, наверное, что это действительно было. Я это не выдумала. И более того, как бы больно не было сейчас, я бы ни за что не хотела, чтобы этого не было вовсе.
Она почти со всем никому не раскрывается, я тоже не большой фанат делиться личным. Но между нами была если не близость, то ниточки взаимопонимания.
Мы ходили вместе в кабинет и делали там латынь и греческий. Много смеялись.
Читали фанфики и обсуждали их друг с другом (внезапно я поняла, откуда растут ноги у шуток про геев, обращенных в мою сторону: уже в июле я спросила, читает ли она фемслэш, с тех пор мне нет покоя).
Сидели всегда вместе и всегда близко, почти касаясь друг друга, заглядывая друг к другу в словарь, в текст, в конспект, передавая одного на двоих Вейсмана.
Ходили вчетвером есть и мы с ДД часто брали еду, типа картошки или сидра, на двоих. В этом году она не ест с нами совсем и меня это очень печалит, потому что совместные обеды с расслабленным смолл-толком, неважно где и о чем, были нашим anchor of connection, дающим спокойствие и бесконечную надежность всего сущего. Но рано или поздно мы научимся создавать это втроём.
Ходили вместе на лекции приезжих ученых, когда нас звал ВВ.
Начинали говорить хором одно и то же, смеялись и давали друг другу пять.
Она делала меня смелее. А я, мне кажется, делала её увереннее, потому что мне хоть и не часто, но нужна была ее помощь и я искренне многим в ней восхищалась, а она восхищалась чем-то во мне.
Обменивались взглядами и улыбками на парах.
Переписывались по вечерам, обсуждая фанфики и Марвел (я же посмотрела всю MCU ради нее, но ничуть не жалею, потому что фандом оказался "мой").
Мы слушали аудиозаписи друг друга вк и обменивались плейлистами
Весна, мои гормоны сходят с ума от одного ее вида, но я не даю этого понять никак и никому (только потом рассказываю С и Н, на раскопе - А), страшно хочу ее поцеловать, но понимаю, что нельзя-нельзя-нельзя, и просто смотрю (и стараюсь не пялиться). Я знаю, что ничего никогда не будет, но мне хорошо и так.
Мы гуляем вместе в окнах.
Пытаемся пойти на физкультуру и английский.
Обе получаем допсу по зарубежке у Алташиной, я готовлюсь два месяца, она - два дня, но сдаем одинаково, потому что кому-то подфартило) Всю неделю перед днём икс страшно боимся и поддерживаем друг друга.
Она называет меня Surhomme, когда я в очередной раз делаю слишком много.
Мы хотели пинать ВВ (изначально это была его идея), чтобы он устроил нам семинар по переводам Свазорий и Контроверсий Сенеки Старшего. Ужасно горим этим.
Хотим читать Горация вдвоём, но, к счастью или нет, не успеваем.
Обсуждали по ночам латинскую стилистику
Обнимались на прощание, иногда при встрече, а иногда шутливо/сочувственно, если это позволял диалог
Максимально мягко и тактично разговаривали, стебались - но по-доброму.
Мы ценили сильные стороны друг друга и оберегали слабые.
Мы не были абсолютно комплементарны, у нас часто повисала тишина и разговор не клеился, была неловкость и коммуникативные фейлы, но было тепло.
Я не спрашиваю, где оно сейчас и как это случилось, потому что эти вопросы сводили меня с ума больше месяца, я просто хочу а) помнить; б) знать, что раскрываться и быть vulnerable (привет, Брене Браун) того стоит. Потому что оно того бесспорно стоило.
Эта мысль, которую я подумала неделю назад, и после неё мне сильно-сильно полегчалоДа, конечно, у нас были не очень близкие отношения — так, хорошие знакомые. Но я очень-очень много к ней испытывала. Мне совсем не часто бывает так легко с людьми. И терять это тяжело. Поэтому абсолютно оправданно чувствовать боль, быть brokenhearted, плакать под песни Мельницы, которые она пела на раскопе, и быть hurt каждый раз, когда она косо на меня смотрит или говорит что-то резкое/неодобрительное. Не надо от этого прятаться и пытаться сделать так, чтоб больно не было. It takes time.
Почему-то раньше я этого не понимала. А это как-то ужасно crucial. Стало действительно проще со всем этим сталкиваться.
Стихотворение ХаусменаПотому что я только что прочитала "Изобретение любви" Тома Стоппарда. Читать я кинулась скорее потому, что не часто встретишь художественную литературу о филологах-классиках, да ещё о таких так Хаусмен (см. "О приложении разума к текстологии", например), но любовная линия меня, конечно, торкнула. У меня все не так intense, слава богам-олимпийцам. Стихотворение из Additional poems
VII
He would not stay for me; and who can wonder?
He would not stay for me to stand and gaze.
I shook his hand and tore my heart in sunder
And went with half my life about my ways.
И стихотворение ГорацияПо той же причине
Carm. IV, 7
Diffugere nives, redeunt iam gramina campis
arboribusque comae;
mutat terra vices et decrescentia ripas
flumina praetereunt;
Gratia cum Nymphis geminisque sororibus audet
ducere nuda choros:
inmortalia ne speres, monet annus et almum
quae rapit hora diem.
frigora mitescunt Zephyris, ver proterit aestas
interitura, simul
pomifer autumnus fruges effuderit, et mox
bruma recurrit iners.
damna tamen celeres reparant caelestia lunae:
nos ubi decidimus
quo pius Aeneas, quo dives Tullus et Ancus,
pulvis et umbra sumus.
quis scit an adiciant hodiernae crastina summae
tempora di superi?
cuncta manus avidas fugient heredis amico
quae dederis animo.
cum semel occideris et de te, splendida, Minos
fecerit arbitria,
non, Torquate, genus, non te facundia, non te
restituet pietas;
infernis neque enim tenebris Diana pudicum
liberat Hippolytum
nec Lethaea valet Theseus abrumpere caro
vincula Pirithoo.
перевод Тарковского Снег покидает поля, зеленеют кудрявые травы,
В буйном цвету дерева,
Облик меняет земля; что ни день, то спокойнее
Шумные воды бегут.
5 Грация стала смелей, повела в хороводе — на
Нимф и сестер-близнецов.
Что нам бессмертия ждать? Похищает летучее время
Наши блаженные дни.
Стужу развеял Зефир, но и лето весну молодую
10 Губит и гибнет само,
Не принимая даров, что приносит нам осень. И снова
Зимние бури придут.
В круговороте времен возмещается месяцем месяц,
Мы же, в загробную мглу
15 Канув, как пращур Эней, или Тулл, или Анк, превратимся
В пыль и бесплотную тень.
Кто поклянется тебе, о Торкват, что не будет последним
Завтрашний день для тебя!
Всё, что при жизни скопил, да минует наследников жадных,
20 Рук не минуя твоих.
Если ты завтра умрешь и Минос на суде преисподнем
Свой приговор изречет,
Ни красноречье твое, ни твоя родовитость, ни кротость
К жизни тебя не вернут.
25 Даже Диана сама не могла своего Ипполита
Девственный прах оживить,
Даже Тезей не разбил на застывших руках Пиритоя
Леты холодных цепей.
@музыка: Мельница - Королевна
@темы: литературы много не бывает, самораскоп, и плачут, плачут в небе чайки